Неточные совпадения
Жена?.. Нынче только он
говорил с князем Чеченским. У князя Чеченского была жена и семья —
взрослые пажи дети, и была другая, незаконная семья, от которой тоже были дети. Хотя первая семья тоже была хороша, князь Чеченский чувствовал себя счастливее во второй семье. И он возил своего старшего сына во вторую семью и рассказывал Степану Аркадьичу, что он находит это полезным и развивающим для сына. Что бы на это сказали в Москве?
Который же из двух?
«Ах! батюшка, сон в руку!»
И
говорит мне это вслух!
Ну, виноват! Какого ж дал я крюку!
Молчалин давеча в сомненье ввел меня.
Теперь… да в полмя из огня:
Тот нищий, этот франт-приятель;
Отъявлен мотом, сорванцом;
Что за комиссия, создатель,
Быть
взрослой дочери отцом...
Когда
говорили интересное и понятное, Климу было выгодно, что
взрослые забывали о нем, но, если споры утомляли его, он тотчас напоминал о себе, и мать или отец изумлялись...
— Пермяков и еще двое
взрослых, незнакомых, не из кружка. Пермяков — самый грубый и… грязный. Он им
говорил: «Бейте насмерть!»
Вслушиваясь в беседы
взрослых о мужьях, женах, о семейной жизни, Клим подмечал в тоне этих бесед что-то неясное, иногда виноватое, часто — насмешливое, как будто говорилось о печальных ошибках, о том, чего не следовало делать. И, глядя на мать, он спрашивал себя: будет ли и она
говорить так же?
Говорила Лидия что-то глупенькое и детское, но вела себя, как
взрослая, как дама.
— Ты не должен думать, что понимаешь все, что
говорят взрослые…
Мать нежно гладила горячей рукой его лицо. Он не стал больше
говорить об учителе, он только заметил: Варавка тоже не любит учителя. И почувствовал, что рука матери вздрогнула, тяжело втиснув голову его в подушку. А когда она ушла, он, засыпая, подумал: как это странно!
Взрослые находят, что он выдумывает именно тогда, когда он
говорит правду.
Находя, что Люба
говорит глупости, Клим перестал слушать ее, а она все
говорила о чем-то скучно, как
взрослая, и размахивала веткой березы, поднятой ею с панели.
Бабушка, неласково косясь на зятя, упрямо
говорила, что на характер внука нехорошо влияет его смешное, мужицкое имя: дети называют Клима — клин, это обижает мальчика, потому он и тянется к
взрослым.
— Ты все такая же… нервная, — сказала Вера Петровна; по паузе Клим догадался, что она хотела сказать что-то другое. Он видел, что Лидия стала совсем
взрослой девушкой, взгляд ее был неподвижен, можно было подумать, что она чего-то напряженно ожидает.
Говорила она несвойственно ей торопливо, как бы желая скорее выговорить все, что нужно.
Клим слушал эти речи внимательно и очень старался закрепить их в памяти своей. Он чувствовал благодарность к учителю: человек, ни на кого не похожий, никем не любимый,
говорил с ним, как со
взрослым и равным себе. Это было очень полезно: запоминая не совсем обычные фразы учителя, Клим пускал их в оборот, как свои, и этим укреплял за собой репутацию умника.
Клим довольно рано начал замечать, что в правде
взрослых есть что-то неверное, выдуманное. В своих беседах они особенно часто
говорили о царе и народе. Коротенькое, царапающее словечко — царь — не вызывало у него никаких представлений, до той поры, пока Мария Романовна не сказала другое слово...
— Вы
взрослая и потому не бойтесь выслушать меня: я
говорю не ребенку. Вы были так резвы, молоды, так милы, что я забывал с вами мои лета и думал, что еще мне рано — да мне, по летам, может быть, рано
говорить, что я…
Больной Самсонов, в последний год лишившийся употребления своих распухших ног, вдовец, тиран своих
взрослых сыновей, большой стотысячник, человек скаредный и неумолимый, подпал, однако же, под сильное влияние своей протеже, которую сначала было держал в ежовых рукавицах и в черном теле, «на постном масле», как
говорили тогда зубоскалы.
Кроме старообрядцев, на Амагу жила еще одна семья удэгейцев, состоящая из старика мужа, его жены и трех
взрослых сыновей. К чести старообрядцев нужно сказать, что, придя на Амагу, они не стали притеснять туземцев, а, наоборот, помогли им и начали учить земледелию и скотоводству; удэгейцы научились
говорить по-русски, завели лошадей, рогатый скот и построили баню.
«А не знаете ли вы чего-нибудь поподробнее о жизни самой г-жи Бичер-Стоу, роман которой мы все знаем по вашим рассказам?», —
говорит одна из
взрослых собеседниц; нет, Кирсанов теперь не знает, но узнает, это ему самому любопытно, а теперь он может пока рассказать кое-что о Говарде, который был почти такой же человек, как г-жа Бичер-Стоу.
Вы встречали, Марья Алексевна, людей, которые
говорили очень хорошо, и вы видели, что все эти люди, без исключения, — или хитрецы, морочащие людей хорошими словами, или
взрослые глупые ребята, не знающие жизни и не умеющие ни за что приняться.
Когда он поводил кончиками усов, мы хохотали до слез, а когда он
говорил, то хохотали часто и
взрослые; вообще это был человек с установившейся репутацией остряка.
Лицо у нее горело, глаза глядели грустно, и
говорила она серьезно, как
взрослая.
— Вот уж вы совсем большие,
взрослые девушки, —
говорил он с грустною нотой в голосе. — Я часто думаю о вас, и мне делается страшно.
А Саша дяди Якова мог обо всем
говорить много и солидно, как
взрослый. Узнав, что я желаю заняться ремеслом красильщика, он посоветовал мне взять из шкапа белую праздничную скатерть и окрасить ее в синий цвет.
У Костромы было чувство брезгливости к воришкам, слово — «вор» он произносил особенно сильно и, когда видел, что чужие ребята обирают пьяных, — разгонял их, если же удавалось поймать мальчика — жестоко бил его. Этот большеглазый, невеселый мальчик воображал себя
взрослым, он ходил особенной походкой, вперевалку, точно крючник, старался
говорить густым, грубым голосом, весь он был какой-то тугой, надуманный, старый. Вяхирь был уверен, что воровство — грех.
Мне захотелось самому окрасить что-нибудь, и я сказал об этом Саше Яковову, серьезному мальчику; он всегда держался на виду у
взрослых, со всеми ласковый, готовый всем и всячески услужить.
Взрослые хвалили его за послушание, за ум, но дедушка смотрел на Сашу искоса и
говорил...
Вообще
говоря, благами семейной жизни пользуется почти половина всего
взрослого населения.
Взрослых уроженцев Сахалина, для которых остров был бы родиной, еще нет, старожилов очень мало, большинство составляют новички; население меняется каждый год; одни прибывают, другие выбывают; и во многих селениях, как я
говорил уже, жители производят впечатление не сельского общества, а случайного сброда.
Девушке часто хотелось вмешаться в эти разговоры, она чувствовала, что уже много понимает и может вмешаться во многое, а ее считали ребенком, и только один Красин да Белоярцев
говорили с ней хотя в наставительном тоне, но все-таки как со
взрослой женщиной.
Между тем виновник этой суматохи, ни на секунду не прекращая своего визга, с разбегу повалился животом на каменный пол, быстро перекатился на спину и с сильным ожесточением принялся дрыгать руками и ногами во все стороны.
Взрослые засуетились вокруг него. Старый лакей во фраке прижимал с умоляющим видом обе руки к накрахмаленной рубашке, тряс своими длинными бакенбардами и
говорил жалобно...
— Во-первых, называйте меня Зинаидой Александровной, а во-вторых, — что это за привычка у детей (она поправилась) — у молодых людей — не
говорить прямо то, что они чувствуют? Это хорошо для
взрослых. Ведь я вам нравлюсь?
— Если это значит, что вы со мной согласны, — так давайте
говорить, как
взрослые, когда дети ушли спать: все до конца.
Взрослые смеялись над нами,
говоря, что все это враки, что родители Лавровского умерли своей смертью, от голода и болезней.
— Ну, этого ты вперед не
говори, — сказал странный человек задумчиво, обращаясь ко мне таким тоном, точно он
говорил со
взрослым. — Не
говори, amice! [Друг. (Ред.)] Эта история ведется исстари, всякому cвoe, suum cuique; каждый идет своей дорожкой; и кто знает… может быть, это и хорошо, что твоя дорога пролегла через нашу. Для тебя хорошо, amice, потому что иметь в груди кусочек человеческого сердца вместо холодного камня, — понимаешь?..
Хлебников схватил руку офицера, и Ромашов почувствовал на ней вместе с теплыми каплями слез холодное и липкое прикосновение чужих губ. Но он не отнимал своей руки и
говорил простые, трогательные, успокоительные слова, какие
говорит взрослый обиженному ребенку.
К Петру и Григорию он относился с добродушной насмешкой, как
взрослый к детям, и
говорил Осипу...
— Но, прочь! —
говорит он городским мальчишкам, махнув на них рукою, как на воробьёв; они почтительно отступают, некоторые бегут ко
взрослым, тревожно извещая...
Кожемякина обижали подобные вопросы, ему казалось, что эта маленькая шельма нарочно
говорит чепуху, чтобы показать себя не глупее
взрослого.
— Тише, детушки, тише! —
говорил, запыхавшись, один седой старик, которого двое
взрослых внучат вели под руки. — Дайте дух перевести!
Юлии хотелось смягчить старика, внушить ему чувство жалости, пробудить в нем раскаяние, но все, что она
говорила, он выслушивал только снисходительно, как
взрослые слушают детей.
Взрослые люди
говорят о мальчике...
— Благодарю вас! —
говорит горбун, — он держится с учителями корректно и сухо, как
взрослый. — А что такое — социалист?
К ней часто приходила Матица, принося с собой булки, чай, сахар, а однажды она даже подарила Маше голубое платье. Маша вела себя с этой женщиной, как
взрослый человек и хозяйка дома; ставила маленький жестяной самовар, и, попивая горячий, вкусный чай, они
говорили о разных делах и ругали Перфишку. Матица ругалась с увлечением, Маша вторила ей тонким голосом, но — без злобы, только из вежливости. Во всём, что она
говорила про отца, звучало снисхождение к нему.
Она чувствовала потребность высказаться пред Смолиным; ей хотелось убедить его, что она понимает значение его слов, она — не простая купеческая дочь, тряпичница и плясунья. Смолин нравился ей. Первый раз она видела купца, который долго жил за границей, рассуждает так внушительно, прилично держится, ловко одет и
говорит с ее отцом — первым умником в городе — снисходительным тоном
взрослого с малолетним.
Было невыразимо приятно сознавать, что двое умных людей
говорят с ним, как со
взрослым; властно охватило чувство благодарности и уважения к этим людям, бедным, плохо одетым и так озабоченно рассуждавшим об устройстве иной жизни.
Агния (отирая слезы). Не вы ошиблись, я ошиблась. Уйдите, пожалуйста! Уйдите,
говорят вам. Стыдно мне,
взрослой девушке не уметь людей разбирать. Меня никто не тянул к вам.
Народ, столпившийся перед монастырем, был из ближней деревни, лежащей под горой; беспрестанно приходили новые помощники, беспрестанно частные возгласы сливались более и более в один общий гул, в один продолжительный, величественный рев, подобный беспрерывному грому в душную летнюю ночь… картина была ужасная, отвратительная… но взор хладнокровного наблюдателя мог бы ею насытиться вполне; тут он понял бы, что такое народ: камень, висящий на полугоре, который может быть сдвинут усилием ребенка, не несмотря на то сокрушает все, что ни встретит в своем безотчетном стремлении… тут он увидал бы, как мелкие самолюбивые страсти получают вес и силу оттого, что становятся общими; как народ, невежественный и не чувствующий себя, хочет увериться в истине своей минутной, поддельной власти, угрожая всему, что прежде он уважал или чего боялся, подобно ребенку, который
говорит неблагопристойности, желая доказать этим, что он
взрослый мужчина!
Зимой того же года раздражительная, но грациозная, с прекрасными русыми в две косы волосами, Наташа Борисова умерла от чахотки; а прибывший на летнюю вакацию Николинька, хотя и разыгрывал роль
взрослого молодого человека и пользовался баловством Марьи Петровны и обожавшей его бабушки, тем не менее имел усталый вид, и про него все
говорили: нездоров.
Ах, сколько было подобных веселых, острых, замысловатых игр! И где это все теперь?.. Посмотрите на теперешнее юношество — так ли оно воспитано? Кожа да кости! Как образованы! Не распознаешь от
взрослых мужей. В чем упражняются? Наука да учение. Как ведут себя? Совсем противно своему возрасту… Об этом предмете
поговорю после…
Полина. Ф-фу! Боже мой!.. Здоровая девушка — и вдруг… такой припадок, почти истерия! Ты извини меня, Таня, но здесь я вижу твое влияние… да! Ты
говоришь с нею обо всем, как со
взрослой… вводишь ее в компанию служащих… Эти конторщики… какие-то чудаки из рабочих… абсурд! Наконец, катанья в лодках…
Клянусь богом, что-нибудь из двух: или он страдает манией величия, или в самом деле права эта старая, выжившая из ума крыса, граф Алексей Петрович, когда
говорит, что теперешние дети и молодые люди поздно становятся
взрослыми и до сорока лет играют в извозчики и в генералы!
— Мне это стыдно, —
говорит он, — стыдно
взрослому человеку уверять, что я совсем не пью вина.